Буги начались с юбилея Капитана. Перо дрожит в слабеющих от осознания непосильности задачи описать происходившее руках. Медведи, цыгане, невиданная снедь, стихи и песни, снова немыслимые яства, снова стихи и песни, и... нет, нет, я отказываюсь, пусть попробует кто-нибудь другой. Сам по себе утренний сбор на 2 часа позже обычного скажет все за меня. Sapienti sat.
…Погода стояла самая бигвейная: порывистый ветер, низкая облачность, противный дождь.
Новички ныли: «Ну что ж такое, когда же прыгать?»
Ветераны играли в карты, нарды и в слова. Но скоро нервничать стали и они, слова все чаще получались неприличные, в нардах категорически перестали выпадать дубли, в картах пошли косяком дырявые мизера и сталинграды. Все чаще звучали предложения сгонять за реку на цемзавод. Энтузиастам нервно предлагали затариться еще и вентиляторами для борьбы с ветром.
Наконец Капитан сказал: «Будем прыгать, а погода придет!»
В ангаре валялись брошенные карты, доски и слова.
Сектора зароились цветными клубками.
Украинскую группу капитаны старались разделить поровну между секторами - во избежание, т.к. при слове «газ» те делали такие простодушно-обиженные лица, что сомнения возникали из ничего. Однако это разделение не очень помогло, кислородные баллоны, совершив 2 полных круга, вновь оказались на тех же бортах, где были установлены первоначально. При этом украинцы все равно выглядели недовольными.
Как выяснилось позже, изрядная путаница в украинский вопрос была внесена дальневосточниками. Ребята, положив свою сороковку, третью неделю дичали в суровых условиях Подмосковья и в целях выживания научились стремительно мимикрировать под любую национальную или социальную группу. Привлеченные смачными запахами еды, они прибились к четверым приехавшим из 20 заявленных украинцам, и уже через час с характерным фрикативным «гэ» громко возмущались клятыми москалями, зьившими усе сало. Поэтому долгое время капитаны секторов были уверены, что украинцев приехало сколько и заявлялось.
Убедившись, что заначек сала больше нет, дальневосточники откололись от украинцев и принялись тренировать грузинский и еврейский акценты.
Однако украинцы, как известно, работают только на сале, поэтому заначки у них все-таки были, и немалые. Дальневосточники чувствовали это свежеприобретенной салоцентрированностью, и на всякий случай оставили фрикативное «гэ» и в грузинском, и в еврейском говорах.
- Что ты высунул в поток? Засунь это обратно! – на тренажере капитан сектора ставил отделение. То и дело звучало робкое «А можно я вот за это буду держаться?» и решительное «Не надо!»
Всем лежать! - сказал Капитан. Формация опустилась в траву, раздался смачный хруст. «Хммм, а ребята не успели сегодня пообедать, - понял Капитан, - Но ничего, хороший парашютист – голодный парашютист!» - и продолжил, – Конкретные пацаны, встаньте на реальные захваты!
В общем, работа пошла.
В самолетах девочки требовали кислорода с клубничным вкусом, а расходившиеся дальневосточники – со вкусом сала.
- Ох, мамушки, хде лытим-то? – продирая глаза, дальневосточник похлопал себя по щекам, чтобы проснуться.
- Давай я! – несколько услужливо протянутых рук повисли в воздухе.
- Ребята, друзья! – прослезился объект заботы, запоминая, чьи кислородные трубочки завязать узелком потуже.
Сектор взялся за руки.
- Капитан, мы справимся, мы щас сосредоточимся и все сделаем лучше!
- Не надо лучше, сделайте как было! – с нехорошими предчувствиями попросил капитан сектора.
…Пролетая облака, фигура вздрагивала, от нее отваливались целые куски, мощные хлесты стряхивали людей. Океанской волной вздымался край, грозя обрушиться и подмять всех, и снова опадал. Трещали захваты, гудели нервы, ревел воздух...
Есть фигура!
